Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

- Ага, деталь пейзажа….

И она торопливо ставит опустевшую чашку на стол, потому что из сада уже слышится недовольный голос ее матери, призывающей размечтавшуюся Магдалену к мечу и топору, нет, разумеется, к ведру, тряпке и бельевой корзине!

А я отчего-то действительно решаю, что сегодня поеду в Цавтат. Вот только допью кофе, докурю и вымою чашку — и немедленно вперед. Потому что в моем случае один день свободы — это так много! И, кажется, его вполне достаточно, чтобы объехать весь мир. Ну а начать можно и с Цавтата! Так что вскоре я покидаю город и вот уже качу на мопеде, куда глаза глядят, а глядят они сегодня строго на юг. Вдоль моря, по извилистой дороге, оставляя по правую руку скалистые обрывы, нет-нет, только не смотреть вниз!

Я слегка притормаживаю на развилке, но тут же понимаю, что раз мимо меня только что, не сворачивая, проехали два больших автобуса, то прямо будет аэропорт, а вот если взять резко вправо, то я, скорее всего, и попаду в город. И точно: небольшая туристическая карта на въезде извещает меня о том, что я прибыл в пункт назначения. А еще, что именно здесь некогда и находился тот самый Эпидавр, беженцы из которого в незапамятные времена основали Дубровник. И что при желании я даже могу взглянуть на раскопки. И я беру курс на россыпь похожих на сахарные кубики домиков. Они лепятся к кромке моря или взбираются на скалы, машин практически нет, снизу до меня доносятся голоса с пляжа ближайшей гостиницы — в общем, все, как и везде.

Я некоторое время еду вдоль набережной, минуя пляжи отелей, маленькие кафе и ресторанчики на террасах домов, пока не нахожу места, где мог бы оставить мопед. И дальше иду уже пешком, подхватив рюкзак, в котором полотенце, книжка и бутылка с водой — все, что может понадобиться усталому путнику, прибывшему осмотреть рай. Кружу по улочкам, поднимающимся в гору, позволяю себе затеряться в магазинчиках, торгующих сувенирами, чтобы пересмотреть все, что выставлено там, и в итоге не купить ничего. Хотя… иногда очень хочется приобрести какую-нибудь безделушку. Но ведь их обычно кому-то дарят, а мне вроде как и некому.

И, разумеется, яхты. Как ни странно, но атрибуты чужой, да, богатой и привольной жизни, не вызывают у меня ни зависти, ни особого интереса. Будто бы я иду вдоль ряда очень больших дорогих, безжизненных игрушек, рассматриваю людей на борту. Могу ли я представить себя одним из них? Нет, хотя вполне мог бы таковым отказаться, если бы… если бы той зимой, когда появился на свет Юэн Эванс, я выбрал бы неправильный ответ. Тогда, все возможно, я смотрел бы сейчас на таких, как я сегодняшний, облокотившись на блестящие металлические перила, благосклонно, немного сверху вниз, может быть, поправлял бы широкополую соломенную шляпу… Или нет, повязал бы на голову косынку… И ходили бы мы, в память о прошлых грехах лорда Довилля, исключительно под пиратским флагом… Но, знаете, есть такие анкеты, я их заполнял в посольстве, а потом и в университете? С клеточками, где надо поставить галочку? Вот, той зимой я поставил закорючку напротив слова «нет». И это то, о чем я не жалею. Для лорда Довилля у меня и не было других слов. А для того, другого человека, которым он не был или просто не хотел быть для меня… Черт, я же сто раз зарекался даже думать об этом. Был, не был… Какая теперь разница?

И я иду купаться, небрежно бросив рюкзак на плоские прибрежные камни. А потом огибаю бухту и направляюсь к каменистому поросшему соснами мысу, выдающемуся глубоко в море. Чуть сойдя с дорожки, по которой сейчас, в самую жару, все же прогуливаются несколько любителей подышать морским воздухом, я поднимаюсь в гору и устраиваюсь под одним из низких раскидистых деревьев, прямо у корней, на мягкой хвое, вобравшей в себя ароматы нагретой земли, беззаботность и неспешность лета. Бездумно прислоняюсь к теплому стволу, прикрываю глаза и пару минут позволяю себе просто посидеть вот так, вслушиваясь в крики чаек, изредка доносящиеся до меня голоса людей, ленивый умиротворяющий плеск моря. А потом достаю из рюкзака воду и маленький томик Вудхауса — он как раз на очереди в моем списке, в моей личной программе ликвидации неграмотности. Когда живешь в мире магглов, то каждый невинный намек, вопрос из серии «а ты помнишь?», «а ты читал?», «а ты видел?» может застать тебя врасплох, так что я стараюсь быть во всеоружии, дабы не напугать кого-нибудь своим блистательным невежеством.

Так что я читаю, потихоньку пью припасенную воду, оттягивая тот момент, когда все же придется спуститься вниз, чтобы искупаться и купить себе что-нибудь поесть. Не буду, ведь я сегодня желаю по-королевски если не отобедать, то хотя бы перекусить в ресторане. Да нет, достаточно будет просто зайти в кафе, заказать кофе… Воздух над морем словно мерцает от жары, переливается серебром и перламутром. И крохотный силуэт кораблика на горизонте… И неведомые страны далеко-далеко за морем…Тепло древесного ствола, такое спокойное, ровное, что хочется довериться ему и не думать ни о чем… Моя книжка сползает куда-то вбок, а я уже дремлю, грезя о том, чему не бывать никогда.

- Юэн, — черт, в мире, где меня никто не знает, никому не позволено окликать меня по имени в крохотном городке, где я никогда до этого не был.

Наваждение какое-то: стоит в паре шагов от меня, вытирает лысину, опять одна из его вечных клетчатых рубашек… Что, в Дубровнике закончилась вся минералка? Вы не успели купить Таймс, сэр… А я ведь даже не знаю, как его зовут. Да и откуда мне, те, кто бывают в Luna e mare, вряд ли считают своим долгом представляться официантам. Я же не буду невежливым? Я сейчас поздороваюсь, спрошу, какой ветер занес его в Цавтат (нелегкая его принесла на мою голову!), а потом он уже уйдет восвояси. Наверное, просто прогуливается по тропе пенсионеров, воздухом вот дышит. В Дубровнике слишком шумно.

- Простите, что разбудил, — извиняется он. — Просто я шел мимо, смотрю, Вы это или нет?

- Я, — не вижу смысла отрицать очевидного. — Здравствуйте, мистер…

- Робертс, — подсказывает он, — Патрик Робертс.

- Очень приятно, — я пожимаю его протянутую руку. — Юэн Эванс, но Вы и так знаете.

- Читаете? — он наклоняется и поднимает мою книжку, рассматривает обложку. — Вам нравится Вудхаус?

- Наверстываю то, что упустил в молодости, — неожиданно признаюсь я и почему-то лезу за сигаретами.

Если ему не по нутру запах дыма, может проваливать.

- В молодости? — англичанин смеется. — Вы говорите так, будто Вам уже пятьдесят, Юэн.

- Иногда мне действительно кажется, что это так, — я отчего-то даже не удивляюсь своей внезапной болтливости.

Я надеюсь, что сейчас он скажет мне что-нибудь вежливое и необязывающее, ну, о пользе чтения для становления моей личности или о том, что он сам, помнится, в мои годы, читал и читал, дни и ночи напролет, а потом пойдет себе дальше, борясь с одышкой и отирая лысину каждые несколько минут. Но он, как ни странно, не торопится. А потом вдруг предлагает:

- Юэн, если Вы не против… Обычно Вы меня кормите. Можно сегодня я Вас приглашу?

И видя мое изумление, он поспешно добавляет:

- Я имел в виду просто на чашечку кофе. Знаете, так неожиданно встретить здесь кого-то с родины. Поневоле становишься сентиментальным и навязчивым.

- Конечно, я с удовольствием, — соглашаюсь я, потому что мне совсем не хочется обижать его своим дурацким отказом. Не убудет с меня, если я посижу с ним полчаса. — Я и сам уже собирался что-нибудь перекусить. А Вы…, — все же встретить его здесь несколько неожиданно, — а Вы просто так здесь или по делам?

- Какие здесь могут быть дела? — мой вопрос, вероятно, кажется ему нелепым. — Мне сказали, что здесь довольно красиво, и, знаете, я склонен согласиться.

Мы спускаемся на тропинку, вьющуюся вдоль всего мыса и возвращаемся обратно к бухте, где, как говорит мой нежданный-негаданный спутник, он заприметил приличный ресторан у самой воды. Я пытаюсь возразить, что у воды сейчас очень жарко, так как солнце стоит сейчас над бухтой и палит немилосердно. Но… ему нравится запах моря, мне, честно говоря, тоже, так что вскоре мы оказываемся за столиком, стоящим под полосатым тентом прямо на набережной. Мне не очень хочется есть, совершенно не нравится его желание заплатить за меня, но он настаивает. Так что я решаю ограничиться мороженым и кофе, как и планировал раньше.

- Вам не мешает, что я курю?

- Боже упаси! Курите, сколько Вам угодно.

Я беру двойной эспрессо и три шарика мороженого — фисташковое, ежевику и ванильное с шоколадной крошкой. Мистер Робертс несколько удивлен моим выбором:

- Юэн, Вы уверены, что в Вашу композицию вписывается ежевика?

Я пожимаю плечами.

- Мне так нравится. А у Вас какое?

- Я последователен — кофе, ваниль и шоколад.

- Я бы не стал по такой жаре.

Он улыбается, смешно моргает бесцветными ресницами, и мне, наконец, удается различить цвет его глаз — все же они голубые. Серо-голубые… О чем мне говорить с этим совершенно незнакомым человеком? Наверное, вполне уместно будет спросить его о том, как дела на нашей с ним общей родине, хотя это меня вряд ли может заинтересовать.